Премьерные показы спектакля «Шағала» по пьесе Антона Чехова «Чайка» шли четыре вечера подряд при полном зрительном зале.
Интерес к премьере был повышенным. Ведь даже с учетом того, что зритель за время карантина соскучился по театру, обращение к чеховской драматургии – случай для мусреповского ТЮЗа нечастый.
Поставил спектакль режиссер театра драмы имени Ауэзова Елик Нурсултан. Несмотря на молодость, Елик – не новичок в театральном деле. Выпускник «Жургеновки», он в разное время ставил спектакли в областных театрах, по окончании докторантуры получил степень PhD, преподает, является деканом факультета театрального искусства родного вуза.
Свое обращение к драме Чехова режиссер объясняет актуальностью ее идей для нашего общества. Мотивы, которые звучат в пьесе, написанной почти 130 лет назад, хорошо знакомы современному человеку. Более того, по убеждению режиссера, они приобрели особую остроту в «цифровую» эпоху. Это одиночество, отчуждение людей, когда каждый занят только собой, присутствие душевной глухоты, порой приводящей к трагедии.
Написанная в 1896 году и построенная по новым для мировой драматургии принципам, чеховская драма вот уже второй век побуждает режиссеров вслед за героем пьесы Треплевым искать «новые формы». Елик Нурсултан в поисках формы прибегает к элементам античного театра, символизму и музыкальной драме, а также к современным медиаприемам, совмещая все это с классической трактовкой образов. Словом, «Шағала» – это современный спектакль-фьюжен, представляющий широкое поле для зрительских интерпретаций.
Так, из античной драмы режиссер заимствует хор, который является в спектакле действующим лицом – то выступает в качестве статистов в пьесе Треплева (Дархан Сулейменов / Алихан Карибаев), то проникновенно исполняет русские песни (хормейстер Карлыгаш Ермекова), развлекая обитателей и гостей загородного имения Сорина (Кадыргазы Куандыков / Сакен Ракышев). Сцены с участием главных героев пьесы Аркадиной (Жанар Макашева / Акбота Каймакбаева) и Тригорина (Ерлан Карибаев / Бейбит Камаранов),Аркадиной и Треплева, Треплева и Нины (Аида Жантелеуова / Гулназ Мараткызы) по накалу страстей и градусу актерского переживания также напрямую отсылают зрителя к античной трагедии. Не зря режиссер определяет жанр своего спектакля как трагедию, делая таким образом акцент на серьезной проблематике и трагическом исходе пьесы. Напротив, сцены с персонажами второго плана, которые как бы оттеняют высокую драму главных героев, не лишены комедийных приемов. Комические эпизоды приобретают драматическое завершение, и наоборот.
Так, для выражения коллективной любовной драмы в пьесе, где «все влюблены и каждый влюблен безнадежно», режиссер зачастую находит комические приемы.
Концепцию сценографии также разработал Елик Нурсултан. Для ее воплощения был приглашен художник из Грузии Шота Багалишвили. Сценография спектакля насквозь символична и полностью подчинена режиссерскому замыслу. Так, указанный в пьесе кустарник в спектакле превращается в сухие ветки, которые торчат прямо из белого полотна правой кулисы. От действия к действию они символизируют то лелеемые, то несбывшиеся надежды Треплева, то сухостой и черствость человеческих душ. Геометрия сценического пространства расширена туннелем, уходящим за сцену. Это и аллея, и лабиринт, из которого не в силах найти выход герои. Огромное зеркало на левой кулисе символизирует водную гладь, то самое «колдовское озеро», возле которого происходит действие пьесы, в него же постоянно смотрится самовлюбленная Аркадина. Эстрада, с которой Нина Заречная произносит монолог Мировой души из пьесы Треплева, значительно возвышается над уровнем сцены и увеличивает сценическое пространство по вертикали. При этом персонажи на сцене, наблюдающие домашнюю постановку, сидят к зрителю спиной. В этот момент оператор с камерой прямо на сцене снимает актеров анфас, а видео транслируется на большой экран, расположенный с правой стороны. Этот медиаприем, широко используемый в современном театре для активизации зрительского внимания, в мусреповском ТЮЗе применен впервые. Прием вводит в пространство спектакля тему технологизации современной жизни и позволяет зрителю крупным планом увидеть актерскую игру на втором плане.
Главным символом постановки становится убитая чайка. И хотя хрестоматийно загубленная чайка ассоциируется с образом Нины Заречной, в спектакле «Шағала» чайка, символ смятенной и тоскующей души – это в первую очередь безответно и беззаветно любящий и не нашедший реализации Треплев. Финальная сцена спектакля недвусмысленно указывает на его убийцу: каждый из персонажей своим равнодушием, неумением и нежеланием услышать чужую боль подкладывал «хворост» в трагический костер.
Остается добавить, что постановка изобилует режиссерскими и актерскими находками, имеет яркое музыкальное оформление, идет два часа без антракта и смотрится на одном дыхании.
Спектакль «Шағала» занял свое место в драгоценной россыпи алматинских театральных премьер этой осени. И хотя в ноябрьской афише спектакль не значится, будем надеяться, что у алматинского зрителя еще сохраняется возможность посмотреть и по достоинству оценить эту яркую и смелую работу.
Юрий КАШТЕЛЮК
Фото Кайрата КОНУСПАЕВА
В ТЮЗе имени Мусрепова поставили чеховскую комедию с элементами античной трагедии и современных технологий
